Лоран вздрогнул, приподнимаясь на локтях и заглядывая в задумчивое лицо юноши. Герцог чувствовал невольную вину перед этим замкнутым мальчиком. Он любил Айрэ… по-настоящему любил… но хранить ему верность не собирался. Другое дело, если бы их соединил алтарь. Вот тогда Вэон не посмотрел бы ни на кого другого. Но Ай предназначен для иной судьбы, чем стать супругом полунищего герцога. Лоран никогда не забудет его и никогда не разлюбит. Но настанет время, когда Вэону придется думать о продолжении рода. А юноша в конце этой весны вынужден будет принять в себя кокон от чужого мужчины.

А другие… они всего лишь разрядка… пустышки, приносящие временное облегчение. Это не объятия того, кого ты любишь.

— Прости… — прошептал Лоран, нежно целуя печально улыбающиеся губы. Но Айрэ только погладил его ладонью по щеке.

— За что? — Негромко рассмеялся он. — Ты ничего и никогда мне не обещал. А я не настолько жесток, чтобы ограничивать тебя хоть в чем-то. Я ведь не могу быть с тобой вечность… хотя и хочу. И я благодарен им… тем, у кого ты научился ТАК обращаться с девственниками. Спасибо! Действительно, спасибо. Мне было хорошо, Лори.

— Меня так называла только мама, — Лоран прижался щекой к щеке юноши. — Я для тебя всегда останусь Лори. И когда бы ты ни позвал меня… не попросил о помощи!.. я всегда приду к тебе. Брошу все и поспешу по первому зову!

— А я никогда не позову тебя, — шепнул в ответ Айрэ, целуя искусанные губы любимого. — Я бы все отдал, только бы быть с тобой! Но не судьба. И я не разрушу твою жизнь, заставив любить того, кто не может дать тебе ничего, кроме этой ночи. Зато ее я буду помнить до самого конца. Ты был прав, любовь моя, когда предостерегал меня… расстаться после случившегося очень больно! Но я ни о чем не жалею!

— У нас еще есть пара месяцев!.. — простонал Лоран, притискивая к себе желанное тело. Но Ай внезапно отстранился.

— Есть, — грустно согласился он. — Но будущий супруг князь-герцога Лиссаэроу… властителя восточного приграничья!.. должен быть безупречен. Слишком многие желали бы разрушить намечающийся союз. Слишком много глаз при дворе. Если хоть тень падет на меня, этому браку не бывать! А сейчас не то время, чтобы Хилдон мог позволить себе потерять приграничье. Дядя приложил слишком много усилий, подводя Лиссаэроу этому союзу.

— Я знаю, малыш, — тяжело вздохнул Лоран, целуя покатое плечо юноши. — Знаю… Эти восточники до сих пор не признают браков между мужчиной и женщиной, только между мужчинами. Сорондо пытался переломить их упертость, предложив князь-герцогу одну из принцесс, но… ничего не вышло. А ты молодец, умело выбрал время, когда никто не обратит внимания на твое отсутствие. Но позволь дальше действовать мне. Я сумею сделать так, что никто ни о чем не догадается, а у нас будут эти месяцы.

— Хорошо, — Айрэ доверчиво приник к мужчине. — Я верю тебе. И буду ждать. А теперь… как бы мне ни хотелось остаться… но пора идти. Бал уже заканчивается, и в коридорах скоро будет полно людей.

С сожалением разомкнув объятия, Айрэ поднялся, невольно покривившись при внезапном дискомфорте в пятой точке. Лоран тоже встал, помогая юноше одеться — никто не должен был заподозрить, где и чем юный маркиз занимался.

— Ах, да! — Спохватился Вэон, когда уже полностью одетый Айрэ собрался уходить. — Я даже не поздравил тебя с титулом маркиза.

— А какая разница?.. — грустно улыбнулся недавний граф. — Все равно этот титул ничего не значит. Просто дядя посчитал, что моему будущему мужу будет не столь зазорно жениться на маркизе из рода Келлиадиров, чем заключать союз с сыном бывшего солдата, заслужившего графский титул своим клинком…

Айрэ уже давно ушел, а Вэон все так же продолжал стоять у окна в полной темноте. Накинутый на голое тело какой-то случайно подвернувшийся плащ почти не спасал от холода. Но мужчине все еще было жарко от недавно пережитого. По телу лениво гулял жар вожделения. Но как бы Лоран не желал возлюбленного, но для первого раза Ай и так получил максимальную нагрузку. У них еще будет время насладиться друг другом.

Очень короткое время.

Мужчина грустно усмехнулся, наблюдая, как за расписанным морозом окном внизу, во дворе, разъезжаются кареты гостей. И ведь сам еще летом предостерегал Айрэ от кратковременной связи. Сам убеждал не начинать! Знал, что тяжело будет расстаться…

И сам сорвался…

Как же я люблю тебя, мой черноглазый, упрямый мальчик! Люблю как никогда и никого не любил! Ты — мое сердце, мой воздух, моя судьба… Ты навечно в моей душе… моя частичка… нет!.. ты моя жизнь… Как я буду жить без тебя дальше? Как существовать? А ведь вынужден буду…

Мы оба связаны обязательствами перед своими семьями. Уничтожить их так легко — всего лишь плюнуть на все и бежать. Мир огромен. И мы затеряемся на его просторах. Но тогда разрушатся мирные договоренности… пострадают другие. И если меня еще можно заменить, то ты, малыш, единственный Келлиадир, способный обеспечить союз такого рода. Ты слишком хорошо это понимаешь. И откажешься даже рассматривать вариант побега, слишком уж въелось в тебя воспитание, когда долг перед семьей превыше всего.

Будь проклято себялюбие короля!

В свое время, потеряв родителей, Сорондо очень уж трясся над своими сестрами, не желая выдавать их за мелких властителей, чьи владения и так легко присоединялись мечом или хитростью. Потом не желал усиливать мятежных и без того могущественных Лордов окраин, давая им пусть призрачную, но надежду на еще большую власть. Принцесс берегли, как разменную монету, ожидая все более высокого барыша. А его все не было и не было… Теперь же из тех, кто действительно оказался нужен Хилдону, остался один Лиссаэроу. И тамошний властитель возжелал тебя, мой милый Айрэ. В свое время Жеориз Лиссаэроу пошел на поводу своих чувств, влюбившись и даже женившись на женщине. Но его жена умерла, так и не сумев родить наследника. Старейшины приграничья решили, что это гнев богов, наказавших властителя за отступничество перед традициями. И потребовали от князь-герцога взять мужа, а не жену. А других достойных крови Келлиадиров союзов в ближайшем обозрении не предвидится. Вот и возникла ситуация, когда живут при дворе три созревшие для замужества дамы, а достойных то женихов для них и нет. А за всех отдувается мой мальчик.

Боги мои!

Я же не смогу увидеть тебя с другим… Не смогу представить, как ты кому-то отвечаешь… А уж знать, что чужие пальцы погрузят в твое тело кокон!..

Как же я хочу, чтобы твой будущий ребенок был моим! Хочу принять его на руки, хочу знать, что это частица твоя и моя!

Я слишком многого хочу…

Жаль, что этого никогда не будет…

…А бал во дворце продолжался.

Веселый, искристый. Бурный и такой беззаботный. Он выхлестывал из дворцовых врат на улицы столицы, захватывал в свой водоворот горожан. Рушил чопорность посольских особняков. И во дворец устремлялись целые потоки все новых и новых гостей, желающих урвать свой кусок дармового счастья. Правда, чувствовался в этом празднике какой-то совсем незаметный надлом… что-то непонятное, но достаточно тревожное. Люди веселились словно перед концом света… словно завтра мировой потоп… и сами не замечали неестественности своего веселья.

…Диорин из рода Тимиаров спешил по коридору прочь от праздника, бурлящего в парадных залах дворца. Юноше не хотелось уходить, но приказ его учителя и воспитателя по совместительству, лорда Итарона, не оставлял молодому человеку возможности уклониться. Следовало закончить работу по магическому плетению вокруг покоев принца-консорта. Основная работа была сделана уже давно, но сама настройка проводилась только сейчас.

Молодой человек печально вздохнул. Слабый магический дар не позволял ему самому творить волшебство подобного уровня. И не являйся он внуком давно погибшего друга лорда Ламитела, уделом такого как он была бы задрипанная деревушка на дальних границах, а не блестящий королевский двор. А так Диорин считался воспитанником Верховного мага и выполнял роль его секретаря. Весьма выгодная должность для юноши без выдающихся данных. Но иногда она вынуждала идти на определенные ограничения… как сейчас.