Окна большого кабинета выходили аккурат на заросли этого вечноцветущего кустарника. Несмотря на свою колючесть, златоцвет был красив, впрочем, как и все, к чему приложили руки эльфы. Но сидевший в кресле Деззион-старший даже не смотрел в сторону окна, молча наблюдая за возмущенным сыном, что торопливо оправлял на себе одежду. Дверь кабинета только что закрылась за ушедшим магом.

Карлаэль поднял на старого маркиза возмущенные глаза.

— Отец, ну зачем? — Красный от перенесенного унижения молодой мужчина со злостью топнул ногой, что в исполнении здоровенного и весьма мускулистого красавца выглядело крайне потешно.

— Зачем было ТАК поступать?! Я давно уже не маленький ребенок и понимаю, что для меня лучше, а что нет! — Карлаэль резко скрестил руки на груди, пытаясь удержать свою злость в узде, и испепеляя папочку взглядом. Изумрудные глаза молодого лорда сверкали обидой и непониманием. — Хотя бы скажи ЗА ЧТОООООО?!

— Я просто подстраховываюсь, — не обратив внимания на крик души, старший маркиз даже не пошевелился в кресле. В голосе лорда Тарлита не было ни одной эмоции. И это лучше всякого крика подействовало на его сына: недоумевающий Кар от неожиданности икнул и заткнулся, с каким-то даже интересом разглядывая всегда столь взрывного отца.

Вскинув на сына неестественно спокойный взгляд, мужчина продолжил:

— Это для твоей же пользы. Скоро ты отправишься в храм Отца-Неба. Сейчас я выбираю тебе супруга или супругу из нескольких предложенных вариантов.

— Так зачем же «пояс целомудрия» одевать?!!! — Опять взвился молодой человек, едва не взвыв от отчаяния, что судьба его уже решена. А как же Вал?!..

В два прыжка преодолев расстояние до стола, он возмущенно навис над безучастным к его вспышке отцом. — Я же не жрица Матери-Земли!!! Я хочу нормально развлекаться!!!!

— Придется терпеть, — с полным пофигизмом к происходящему произнес лорд Тарлит, наливая в серебряную чашу вино. — Вдруг какую заразу подхватишь. Маги, конечно, вылечат, но ведь позора не оберешься…

— Отец!!! Ты хоть представляешь, КАК я буду В ЭТОМ ходить! — Карлаэль смахнул со стола кувшин с вином. Драгоценное маруквийское стекло разноцветными осколками разлетелось на мраморе пола в золотых потеках запашистого вина.

— Хватить истерик!! — Внезапно старший Деззион оказался на ногах и отвесил любимому сыну тяжелую оплеуху. — Магия всего лишь не позволит кому-либо распускать руки. Да, никто, пока пояс на тебе, не сможет прикоснуться к твоему телу. Но сам-то ты волен делать все, что пожелаешь! И с собственной эрекцией легко справишься. Руки тебе на что?!

С этими словами маркиз Тарлит схватил крошечное деревянное било и яростно ударил им по бронзовому гонгу, что стоял на краю стола, вызывая слуг. Приказав им увести и запереть Карлаэля в его покоях, старый вельможа рыком вымел всех за дверь кабинета, даже не дав убрать осколки кувшина в винной луже. И рухнул обратно в кресло, обхватив руками разламывающуюся от боли голову.

Немного посидев в такой позе, Деззион решительно распрямился и достал из шкатулки для бумаг странное письмо, что рано утром какой-то человек передал слугам. Тогда написанное на смятом листе дорогой шелковой бумаги повергло старика в отчаяние.

Нет, лорд Тарлит не поверил голословному обвинению. Слишком долго он жил и слишком много подлости видел, чтобы сразу принимать на веру подобные заявления. Кар и Валиэль дружили с ранней юности. Их отношения всегда были невинными. Но стороннему наблюдателю могло показаться иначе.

Вот только к письму был приложен магический кристалл с записью нападения на консорта. И просмотрев ее, старый воин понял, насколько оказался слеп. Насколько не желал обращать внимание на то и дело мелькавшие у него перед глазами мелочи.

И тогда маркиз едва не обезумел. Первое, что он захотел сделать — это прибить собственного сына. Ведь мерзавец знал о любви отца к Валиэлю! И не постеснялся увести добычу у родителя! Не сам же Валиэль на него стал вешаться. Коразз слишком благоразумен, чтобы заводить интрижку с сыном собственного любовника. Именно Карлаэль закружил голову синеглазому мальчишке. Именно сын заставил написать Валиэля те два письма. Неужели Кар увидел в новом браке отца угрозу для себя лично? Но ведь Тарлит сам сказал, что наследник не прогадает. Именно потому старый вельможа искал для сына выгодный брак.

К счастью старик успел остыть и не позволил эмоциям взять над собой верх. Вот только сразу после завтрака он вызвал мага и обезопасил себя с Валем от сына. Пожалуй, свадьба Карлаэля и выделение его доли в наследстве — это единственный способ спасти собственную любовь.

Теперь оставалось найти милого Валиэля, что так внезапно исчез из дворца. И уговорить его вернуться к любящему его старшему маркизу.

…Парк был прекрасен.

Рэниари влюбился в него раз и навсегда. Умело созданный на крутых склонах горы комплекс представлял сложное переплетение разновеликих террас, связанных целой системой прихотливо изгибающихся лесенок, не позволяющих устать. Множество ручьев с перекинутыми через них горбатыми мостиками звенели, журчали, искрились, переливались с уступа на уступ невысокими прозрачными водопадами, в конце концов, тонкими нитями падая со скального обрыва далеко вниз. Цветники с уютными беседками и тенистые рощицы окружали пришедших сюда уютом и покоем.

Умиротворение, вот что царило в парке вокруг маленького замка, затерянного в горах.

…Портал из столицы открылся прямо у ворот крепости. И первым впечатлением Рэни, шагнувшего на серые камни площадки, был резкий негатив. Юноша даже передернул плечами, рассматривая нависшую над головой хмурую громаду с узкими бойницами, часто прорезавшими толщину стен.

И это очаровательное поместье, подаренное королем?!

Больше напоминает очередную тюрьму. Хотя… в Старой крепости и то уютнее было.

Каменная громада, словно хищная птица когтями, всеми своими стенами вцепилась в монолитную скалу, что нависала над пропастью. Далеко внизу, за пролетом замкового моста, сквозь редкие облака зеленели луга и леса обширной равнины, а где-то на горизонте сверкали тонкие шпили столицы. Там осталось тепло середины лета. Здесь же посвистывал неприятный ветер, заставляя ежиться от неожиданной и довольно резкой прохлады, хотя сверху ощутимо припекало солнце.

Скользнув ошеломленным взглядом по представшей картине, Рэниари с удивлением уставился на принца, который с непередаваемой нежностью рассматривал родовое гнездо Келлиадиров. Нда, как говорится — на вкус, запах и цвет…

Но войдя под высокие своды замка, юноша понял и принял в свое сердце подаренный дом.

Замок оказался очень уютным, сразу влюбив в себя не слишком большими комнатами, обставленными самым минимумом мебели. Стены зал и пустых коридоров оказались обшиты деревянными панелями со струящимся древесным рисунком, а внутреннее пространство наполняли запахи смолы и меда. Солнечные зайчики безмятежно скакали по золотисто-янтарным панелям и деревянным плашкам пола, снопами вырывались из высоких, остроконечных окон, что были повсюду, или же отдыхали на шелковых гобеленах большими светлыми пятнами, оживляя вытканные на них рисунки. Никакой позолоты, только старая благородная бронза и столовое серебро с редким вкраплением цветного стекла…

Уютно-скрипучее, несколько громоздкое кресло у высокого камина в спальне, накрытое слегка вытертой волчьей шкурой. Напротив — не столь помпезная как в столичном дворце кровать с витыми столбиками балдахина цвета старого золота. Рядом прикроватный столик с бронзовой лампой, в чаше которой лежал магический шар, способный усиливать свечение по желанию хозяина. Никакой гигантской гардеробной. Вместо нее высокий, украшенный тончайшей резьбой (Рэниари аж завис, с восхищением разглядывая узор!) шкаф, в обширное нутро которого поместился весь гардероб консорта. Зато рядом нашлась большая и светлая ванная комната с дверями, выходящими на балкон, откуда виднелся чудесный сад на другой стороне крепости. В полу, утопленный с краями, неглубокий бассейн, и стопки пушистых полотенец на резной деревянной лавке у мозаичной стены. И запах летних трав!..