— Надо помочь страдальцу! — Засмеялась ее высочество Эстель. — Ладно, лорд Валиэль, только ради ваших прекрасных глаз! Я, пожалуй, пущу сплетню, что вы отныне заняты и встали на путь добродетели. Не поделитесь именем вашего избранника? — Но осторожный барон только мило улыбнулся. — Эльмаран, проводите вашего брата домой, чтобы его никто не украл. Воистину, потеря для всего двора будет невосполнимая!

Дождавшись, когда братья скрылись за поворотом аллеи, посерьезневшая разом Эстель повернулась к младшей сестре.

— Исси, — произнесла она. — Ты играешь с огнем. Может, другие и принимают ваши отношения с Эльмараном за продолжение детской дружбы, но я-то вижу, как вы оба с ума сходите друг по другу. Не зарывайся, сестра. Ты можешь себе позволить все, что угодно… легкий флирт, жаркую ночь, любовника. Но не любовь. Слишком больно будет рвать ее, когда придет время выходить за нелюбимого.

— Я знаю, Эст, — печально ответила ей Исса. — Я знаю…

…Каскадные порталы, работающие на переброске таких масс людей, сильно вымотали магов. И это притом, что армейцы шли отдельно, перебрасываясь в столицу своими каналами. Но Эдмир благоразумно оставил подле себя большой отряд избранных гвардейцев. Кроме них порталами пользовались два сводных отряда — нового графа Цитадели и нового лорда Круглого холма в сопровождении одного из супругов. Строенный отряд, напоминающий маленькую армию, да еще под королевским штандартом вряд ли кто посмел тронуть. Но, имея в своих руках драгоценную Искру, принц решил не рисковать. И на каждой стоянке маги накладывали полную охранную сеть, блокируя все подступы, что не могло не истощать их резерв вкупе с установкой порталов.

Пять дней, выторгованных Рэниари для себя, текли слишком быстро для юноши и медленно для принца. Последний уже не раз успел пожалеть об опрометчивом обещании. Да и король-отец при каждой магической связи не уставал напоминать сыну, как тот сдурил, дав мальчишке время оправиться. Но слово вылетело, а сам мальчишка укрылся за стенами Цитадели. Оставалось только скрипеть зубами и ждать, когда истечет срок, изнывая от нетерпения.

Сам же Рэниари использовал выторгованное время с наибольшей пользой. Он практически не спал все эти дни, позволив себе полноценный сон только в ночь после тризны. Внешне тихая, внутри Цитадель бурлила как кипящий котел, но за стены не выходило ничего. В Гостевой башне все были уверены, что юный наследник погружен в траур. Преданные слуги, обслуживающие гостей, сделали все, чтобы донести это до принца и его окружения — слово там, сожаление, что молодой лорд так горюет, здесь…

А тем временем юноша, на чьи плечи упала ответственность за целое графство, лихорадочно занимался делами. Конечно, часть из них можно было передать преданным управителям отца, но много приходилось решать самому. Часть доверенных людей переворачивала архивы и библиотеку замка, разыскивая древние хартии, законы и поправки к ним, споря и переругиваясь едва не до драки — Совет был не за горами и, чтобы не попасть впросак, молодому графу нужно быть готовым к нему.

Основной головной болью было вновь приобретенное владение погибшего «дядюшки» Ковура. Оставленный в захваченной крепости Аррид сообщил, что выгнал всех прежних слуг, набрав неопытных деревенских дурней, ничего не умеющих и обалдело раскрывающих рты при виде роскоши замка. Но лучше так, чем нарваться на предательство прикормленных прежними владельцами холопов.

Рэниари и Сэриэль просиживали сутками в кабинете, перевалив на Барра с Лотэ всю подготовку к отъезду. Молодые люди ломали головы над будущим Круглого Холма, споря до хрипоты и отбрасывая в сторону отработанные версии. Результатом мозгового штурма стало спешное и скрытое приглашение в Цитадель всех глав крестьянских общин Круглого Холма. Настороженные старейшины, настроенные не слишком то хорошо к новым владельцам (а и то сказать — лорды дерутся, меж ними не встревай!), попадали на колени, узнав, что им предложено стать вольными арендаторами лордства. Предстояло решить еще множество мелочей, но остававшийся в Круглом Холме Сэриэль при поддержке Аррида должен был справиться. Муж Баррэта оказался достаточно хватким хозяйственником, чего, впрочем, Рэниари и ожидал от обученного младшего. Дальше и сам разберется.

Утром, в день отъезда, Рэни, Барр и Лотэ проводили опять заплаканного Сэриэля в его новый дом. Младший из нового клана Ворональ крепко сжимал в кулаке переговорный амулет, найденный в лаборатории погибшего мага. Еще несколько таких амулетов Рэни раздал дяде, Лотэ и своим управляющим.

А еще через пару часов все трое в сопровождении выбранной свиты тоже покинули Цитадель, присоединившись к ждущему их принцу. Рэниари, опустив взгляд и демонстрируя окружающим темные круги вокруг глаз, ехал под графским штандартом на Ветерке в середине отряда. По бокам от гнедого гарцевали на боевых жеребцах Баррэт и Лотэ, деликатно не подпустившие к родичу раздосадованного принца. Эдмир хотел было возмутиться, но глянув на изможденный вид Искры, передумал, приняв версию об усталости и горе. Пусть юноша отдохнет, все равно из-под охраны никуда не денется.

Рэниари же едва сдержал себя, разглядев плотоядные взгляды наследника престола. Принц смотрел на него как на уже принадлежавшую ему вещь. Омерзительное чувство!

Первый из каскадных порталов закончился на берегу мелкого, хорошо прогретого озера. Принц и его маги решили идти в стороне от давно проложенных порталов, не желая афишировать свое присутствие.

Легкий походный шатер Рэниари был разбит в центре лагеря — на этом настоял сам принц, которого, в конце концов, встревожили измученный вид юноши и его плывущий взгляд. Еще бы! Рэни совсем не отдыхал в прошлую ночь, до утра утрясая последние вопросы. Так что сейчас спать хотелось просто зверски. Настолько, что он даже не обратил внимания, что его снимает с седла не Барр или Лотэ, а в нахальную прошедший мимо родственников высочество. Сам же принц был разочарован, когда его даже не заметили, видимо приняв за простого слугу.

Оказавшись в шатре, Рэни довольно быстро очухался и даже захотел освежиться, прежде чем завалиться спать. Озеро было под боком, заросли на его берегах оказались в меру густые, и юноша вместе с Лотэ отправился мыться.

Вот только ближайший заливчик уже оказался занят самим принцем. К счастью Эдмир не заметил парней, тихо отступивших в кусты, и продолжал, насвистывая смывать себя пену от мыльного корня. А чего опасаться — вокруг своя же охрана.

Осторожно обходя заливчик по берегу, Рэни с Лотэ невольно косились в сторону стоявшего по пояс в воде мужчины. Лотэ только тоскливо вздыхал: со спины Эдмир очень напоминал ему старшего мужа. Парню очень хотелось уединиться с Баррэтом, но в огромном лагере тонкие стенки палатки плохая защита от подслушивания. Просить же чужих магов наложить на них полог молчания было глупо. Так что приходилось терпеть.

А Рэни вновь резанула по сердцу вроде бы уже прочно забытая боль. Все-таки тяжело оставлять за плечами первую растоптанную любовь: рана до сих пор кровила, хотя, казалось бы, все забыто и похоронено в памяти.

Но, глядя на мокрые пряди черных волос, облепивших голову и широкие плечи его первого любовника… на мокрые, пенящиеся от мыла дорожки на спине, между лопаток… на талию, что по сравнению с шириной плеч казалась совсем узкой… на неожиданно трогательные ямочки у основания мускулистых ягодиц… Рэниари невольно думал, как бы сложилась его судьба, если бы принц не оттолкнул его, а принял искреннюю любовь наивного мальчишки. Если бы ответил взаимностью…

«Он — не тот, за кого ты его принимал, — твердило сердце совместно с измученной душой. — Он не сможет подарить тебе счастье. Ты для него всего лишь полезная в хозяйстве вещь. Ты угаснешь, а затем и погибнешь рядом с этим самовлюбленным эгоистом. Искра не может жить без любви. Только благодаря любви она горит и дарит другим свой свет…».