То, что началось в зале после этих слов, не описать словами! Гости, повскакав из-за столов, обрушились с новыми поздравлениями-пожеланиями на новобрачных. А довольный как сытый удав Эдмир выдернул Рэниари с его места, направляясь прочь из зала. От посыпавшихся традиционно-скабрезных напутствий щеки юноша запылали как маков цвет. Но Рэниари был даже доволен, ибо наконец-то уходил из этого бедлама. Хотя путь по дворцу тоже напоминал подвиг — надо было миновать множество покоев и толпы тех, кому не повезло пировать в Главном зале, но кто желал поглазеть на чету принцев.

Юноша уже просто мечтал закрыться в тишине семейного крыла.

В тишине…

Как бы ни так!

Сначала нужно было вытерпеть копошение слуг вокруг себя, когда его готовили ко сну. Затем пережить водные процедуры. Но там можно было просто отдаться чужим рукам, позволяя себя мыть. В результате чего Рэниари просто уснул в воде, не обращая внимания на манипуляции прислуги. И даже не проснулся до конца, когда его вывели из ванной, обтерли-расчесали и проводили в спальню.

Кровать он искал уже наощупь, не размыкая глаз. И неизвестно, чем бы закончились поиски в огромной затемненной спальне, но тут его подхватили сильные руки мужа, крепко прижав к уже обнаженной груди.

— Подожди!.. Не засыпай!.. Хочу тебя!.. — словно в горячке шептал Эдмир, целуя супруга в макушку и укладывая на простыни, пахнущие свежестью морозного утра. Рэниари только недовольно вздохнул, не раскрывая глаз — пусть делает что хочет, главное, чтобы спать не мешал.

Руки старшего принца горячечно метались по телу юноши, касаясь его везде. Рэниари в этот миг было все равно. Он все больше проваливался в мягкую темноту, уже ни на что не обращая внимания.

…Раздосадованный Эдмир, стоя над на коленях с изнывающим членом наперевес, с растерянностью смотрел на безмятежно посапывающего мужа. Собственный орган болезненно пульсировал, требуя продолжения. Открытая, потемневшая от прилившейся крови головка истекала смазкой. Яйца наследника набухли так, что ноги невозможно было свести, а его драгоценный муж, вместо того, чтобы облегчить муки супруга, СПАЛ!

Да что с ним такое?!

Эд осторожно потряс юношу за плечо, пытаясь привлечь его внимание. Рэни повернулся на бок, трогательно подложив сложенные ладошки под щеку, и умиротворенно засопел.

— Ты не хочешь?!.. — совсем растерялся Эдмир. Как же так? Муж никогда не отказывал ему в близости, отвечая так, что крышу сносило от удовольствия. А тут спит!

Неужели устал?

Раскинувшееся на белоснежных простынях тело выглядело настолько соблазнительно, что его высочество не выдержало, сладострастно огладив супруга по золотистому боку, тут же скользнув одной ладонью меж двух маленьких половинок, лаская потаенное местечко. Другая рука принца откинула мягко переливающиеся солнечными бликами от многочисленных ночников волосы Рэниари, заплетенные в свободную косу, открывая нежный изгиб шеи с чуть заметным кадыком. Юноша так удачно лежал спиной к супругу, подставляя свою самую соблазнительную часть, что просто грех было не воспользоваться предоставленной возможностью!

Устроившись за спиной мужа, Эд, едва не мурлыча от предвкушения, тягуче потерся пахом об столь удачно выставленную попу того, втягивая раздувающимися ноздрями все усиливающийся запах страсти. И просунул руку между бедер юноши, проехавшись предплечьем по всей щели, и захватывая в полную горсть такой теплый… беззащитно-нежный!.. и расслабленный член Рэни вместе с его яичками.

Опираясь на локоть, принц-наследник все жарче и жарче прижимался всем телом к спине и ягодицам парня, нетерпеливо потираясь об него, и нежил в ладони его достоинство. Вдруг Рэни всхлипнул во сне и слабо дернулся, пытаясь вывернуться из-под дразнящей его руки. Но Эдмир не пустил, частично навалившись на мужа. Вторая рука принца протиснулась между постелью и юношей, обвив его поперек груди. А пальца другой, оставив на время пах жертвы, осторожно принялись гладить золотистое бедро Искры, то и дело скользя на живот юноши, кружась вокруг впадинки пупка или маленьких сосков.

Рэни тягуче вздохнул во сне и привалился спиной к груди мужа. Его член, заинтересовавшись тем, что творили с его хозяином, чуть приподнялся.

И Эд окончательно осмелел!

Его ладони принялись все сильнее оглаживать бедра мужа, ласкать ягодицы, щекоча нежные складочки сжатого колечка. Пальцы легко скользили внутрь по предусмотрительно смазанным маслом шелковистым стенкам, погружаясь в жаркую глубину то на фалангу, то на две. Губы нежно касались гладкого плеча, тонкой шеи, ушка, высокой линии скулы. Язык обрисовывал идеальные черты лица, время от времени касаясь уголка закрытого глаза, покалываясь о длинные ресницы. Эдмир дурел от осознания вседозволенности, от этой расслабленной податливости, от аромата тела в своих руках! Больше всего ему хотелось пустить в ход зубы, прикусывать, засасывать до алых отметин на идеальной коже, сжать да хруста в боках, врываясь сразу и на всю длину!

Но он продолжал изводить самого себя, уже едва сдерживаясь от тугой боли в паху, но продолжал медленно и нежно, чтобы не разбудить, ласкать мужа. И только когда желание стало совсем уж нестерпимым, Эд приподнял ногу Рэни, сгибая ее в бедре и колене. И, навалившись на юношу еще больше, аккуратно, помогая рукой, протолкнул в мягко разомкнувшийся анус головку своего члена.

От тесной влажности и нежности захотелось тихонько заскулить и замереть, уткнувшись носом в пушистую макушку любимого, но Эд, пересиливая себя, мягко двинул напряженными бедрами, входя еще чуть-чуть. И, перехватив согнутую ногу Рэни под коленом, прижимая ее к животу юноши, стал надавливать, проталкивая себя все дальше в желанное тело. Рэниари что-то буркнул во сне и резко двинул задом, насаживаясь до конца. А бедняга принц едва не кончил от полноты ощущений, внезапно соприкоснувшись пахом с упругими ягодицами мужа.

Обхватив рукой супруга поперек груди, Эдмир глубоко и часто задышал, пытаясь хоть немного успокоиться. Не желая выстрелить вот так сразу, даже не насладившись моментом. Но какое там! Двигаться хотелось отчаянно, до темных мушек перед глазами! Мозги отказывались работать здраво, стремительно утекая из головы в другую часть тела.

И принц, плюнув на все, двинул бедрами, застонав от дикого желания, пополам с облегчением!..

А потом и вовсе стало не до рассуждений. Эдмир старательно и сосредоточенно трудился за спиной так и не проснувшегося супруга, сосредоточено сопя в две дырки. Дышать ртом для глубины вдоха ему даже не пришло в голову. Наоборот, принц изо всех сил сжимал зубы, сдерживая стоны, и раздувал ноздри, пытаясь захлебнуться так не хватавшим ему воздухом!.. Ощущая колючий жар, стремительно покатившийся по позвоночнику к паху… и взорвавшийся мириадами огненных искр, вырвавшись, наконец, из его тела!.. чтобы взамен заполнить другое, непроизвольно дернувшееся под ним!

…Придя немного в себя после бурного оргазма, Эдмир сполз с по-прежнему спящего мужа и, передвинув Рэни на спину, устроился между его бедер, придерживая их руками в согнутом положении. После полученного удовольствия хотелось любить весь мир, и особенно одну колючку, что безмятежно спал, а не отворачивался как обычно от супруга после исполнения семейного долга. И потому, перецеловав нежную кожу внутренней части бедер и влажные паховые складочки… погладив впалый живот, где зрел их ребенок… принц-наследник длинно лизнул упругий член с полуоткрытой головкой и с необъяснимым удовольствием забрал его в рот, посасывая и нежа на языке. Как-то раньше он не был сторонником минета, привыкнув, что делают ему, а не делает он. Но с любимым человеком хотелось быть нежным, отдавать ему всего себя и ласкать всеми мыслимыми способами. И потому Эд, полузакрыв глаза от наслаждения, ласкал член мужа губами и языком, не забывая про теплую тяжесть мошонки у себя в ладони. И чувствуя медленный, но верный ответ.

Вдруг юноша глубоко и прерывисто вздохнул, чуть дернув тазом и напрягая бедра в тщетной попытке свести их вместе (но Эд удержал!). Его член набух, затвердел, а на языке принца появился слабый привкус горьковатой свежести. Эдмир тут же отстранился, с влажным чмоканием освобождая свою игрушку, и с удовольствием пронаблюдал, как обильно излился на самого себя Рэниари, тягуче застонав во сне. Его ресницы трепетали, тело изогнулось в пароксизме страсти, но уставший за день юноша так и не проснулся, жарко разметавшись на смятых простынях.