— А кто вам сказал, ваше величество, что я не уважаю своего супруга? — Голос юного консорта не дрогнул, оставаясь все таким же безупречно-вежливым. — И уж тем более не презираю Эдмира. Я вообще не чувствую к нему ничего — ни ненависти, ни любви. У нас с его высочеством есть то, что связывает нас намного крепче быстро проходящей влюбленности. Для брака, что преследует политические цели, это лучший вариант. Любовь проходит, а общие интересы остаются. Я ношу вашего наследника, я уважаю мужчину, который стал отцом моего сына. Он всеми силами добивался меня, чтобы обезопасить свое королевство. Он получил меня, а я получил защиту для себя и своей семьи. Зачем сюда еще впутывать какую-то любовь? Она лишь затуманивает разум, мешая мыслить здраво. В этом я лично убедился, когда… как мне казалось… потерял разум, встретив неподходящего человека. Но, уверяю вас, я уже давно излечился от этой глупости. И теперь смогу составить достойную пару вашему сыну и наследнику.

Король молча выслушал ровный ответ юноша. Без гнева и без упрека. Только головой покачал, внимательно рассматривая бесстрастного, умопомрачительно красивого мальчика, ставшего его зятем.

— Рэни, просто подумай над моими словами. Не хочу, чтобы твое равнодушие однажды обернулось ненавистью к моему сыну, — Сорондо направился к дверям. — Мы будем ждать тебя в храме, мальчик.

…Сопровождаемый толпой роскошных дам, вельмож и дворцовых гвардейцев, Рэниари, расправив плечи и гордо вскинув голову, появился во внутреннем дворе Западного крыла замка. Величественно шествуя под приветственные крики многочисленных зрителей, юноша только что не хихикал, вспоминая, как бесился Эдмир, когда им обоим сообщили, что по традиции женихи должны направляться в храм разными дорогами! Ох, и орал старший принц на распорядителя торжеств, пока не вмешался сам король, заявив сыну, что его одержимость мужем доходит до абсурда. Но больше всего Эда взбесило, что его драгоценная Искра будет один среди целой толпы озабоченных типов… да еще и без его пригляда!

Толпа действительно была немаленькая. Слава богам, хоть Баррэт с Лораном с помощью гвардейцев не подпускали к консорту экзальтированную публику. Надменная аристократия словно взбесилась, пытаясь хотя бы прикоснуться к супругу наследника. Или это действует пресловутый магнетизм Искры?

Как бы то ни было, но продвижение к богатой (и закрытой по приказу старшего принца!) карете сильно замедлилось. Безмятежно улыбающегося Рэниари засыпали цветами, зернами пшеницы и конфетами. Последнее не вдохновляло: юноша с детства не любил эту приторную гадость. А тут разноцветные марципаны непрерывно сыпались с верхней галереи дворца, где расположилась прислуга (судя по конфетам и засахаренным лепесткам роз — кухонная). Прилипнет такой подарочек к волосам, потом не отдерешь!

Бедняга Баррэт с трудом успевал отмахиваться от липуче-колючих (розы!) подарков. В отличие от своих мужей, что явно наслаждались спектаклем, во всю дегустируя то, что успевали словить.

Герцог Вэон, шедший совместно с Айрэ Келлиадиром по другую сторону от Рэни, только вымученно улыбался. А вот беднягам гвардейцам, расположенным по бокам процессии, их миссия особенно не доставляла удовольствия — весь поток цветов и конфет, приправленный зерном, пришелся на начищенные доспехи и новенькие плащи. «Еще бы кто перья из подушки выпустил!» — С невольным юмором подумал Рэниари, косясь на колоритнейшую после такого «дождя» охрану. — «Ну, и видок был бы!»

За спиной принца-консорта двигалась немногочисленная личная свита, на которую, скрипя сердцем, согласился его старший супруг. Действительно, было бы подозрительно, если б Эдмир запретил мужу иметь собственных придворных, положенных Рэниари, как новому Келлиадиру. Так что, раздосадованный законами, что нельзя было отменить, Эд разрешил своим ближайшим друзьям приблизиться к супругу, предварительно жестко предупредив, чтобы не смели ни о чем и мечтать! А так как старшие наследники родов обязаны были присутствовать в храме в составе свиты наследника, то благоразумный Эльмаран Коразз был разлучен со своим братцем. И рядом с консортом остался безбашенный Валиэль с молодым маркизом Деззионом в обнимку. Те еще бабники, судя по случайно услышанным сплетням. Однако парочка за спиной Рэниари была слишком увлечена друг дружкой, чтобы мечтать залезть в постель наследника престола.

Исключение составлял герцог Вэон, который, будучи старшим в роду, входил в свиту консорта. Но Лорану Эд доверял безмерно, и сам лично просил его присмотреть за супругом.

Остальная толпа придворных валила немного в отдалении, что не могло не радовать…

…Стоя на верхней галерее дворца, куда по случаю праздника разрешили доступ прислуге, Сиорол, стараясь не выделяться, тоже что-то орал и даже бросил пару горстей зерна, зачерпнув его из чанов, притащенных возбужденными всеобщей радостью поварятами. Ему подсовывали еще и корзины со сладостями, но лорд-изгой сумел отвертеться: руки ему нужны не липкими.

Многочисленная прислуга вокруг веселилась на всю катушку. У кое-кого в руках мелькали оплетенные лозой бутыли с вином. Пить что-то более крепкое опасались — за пьянство выгоняли нещадно. Но выпить пару глотков легкого вина за здоровье молодоженов — это ведь не преступление?!

Вот и пили, передавая бутыли вдоль широкой, крытой галереи, что нависала над внутренним двором замка.

Сиорол, пользуясь моментом, сильно перегнулся через каменную балюстраду, осматривая двор и нижние галереи, заполненные мелкой знатью вперемешку с высокопоставленными слугами и офицерами гвардии. Да и кто на него внимание будет обращать в такой-то суматохе — мало ли народа во дворце? Всех и не упомнишь.

Отсюда, с верхотуры, вид на бушующую внизу толпу был великолепен! Обширный боковой дворик, примыкавший к покоям принцев, расцветили пестрые наряды дам и кавалеров, блеск их драгоценностей и праздничные доспехи стражей. И все это бурлило, хаотично перемещаясь по двору и складываясь в прихотливую мозаику, пользуясь тем, что принц-консорт еще не появился.

Принц-консорт!

Мужчина удивленно скривился, пользуясь тем, что никому до него не было дела. Думал ли Сио, что презираемый им бастард, которого и он, и Руин, и лорд Ковур отказывались считать родичем, вознесется столь высоко?!

На какой-то миг закралась мыслишка, что если бы отец не решился захватить Цитадель, сейчас все они стали родней королю.

И все, включая несчастного кузена Руина, были бы живы…

Прислонившись плечом к арке свода, Сиорол приготовился терпеливо ждать. Как ни странно, но он был абсолютно спокоен. Даже дрожь предвкушения, снедавшая его последние сутки, исчезла без следа. Спасибо за то Галчонку.

Галчонок…

Синеглазый Мориэль…

Губы мужчины расползлись в мечтательной улыбке. Ночью этот девственник вымотался так, что даже не заметил ухода Сио. Мужчина честно пытался его разбудить, чтобы попрощаться, но парень лишь недовольно мычал в подушку, упорно пряча голову под одеяло. Бывшему лорду только и оставалось, что с нежной улыбкой поцеловать спящего мальчишку и уйти, закрыв за собой дверь. Сио оставил Галчонку дорогое кольцо — единственную вещь, что сохранилась у него от дома. Кольцо не несло на себе герба Круглого Холма, но было старинным и очень красивым. Мужчина любил эту безделушку, так как ее можно было использовать при стрельбе из лука — вместо кольца лучников. Вряд ли Мори сможет его носить — слишком большое — но хотя бы будет знать, что к нему еще вернутся.

А Сиорол собирался вернуться к этому парнишке.

Вот только решит все свои дела… чтобы возвращаться не просто так, а с чем-то.

Впрочем, он собирался оставить мальчишке еще один подарок. А именно — избавить от навязчивого внимания некоей личности. Из ночной, бессвязной болтовни пережившего эмоциональную встряску Мори, мужчина, неплохо знающий столицу, догадался, из какой тот семьи. И теперь пробирался предрассветными улочками к дому достопочтенного мага.